Детские годы живут в памяти любого человека… Это трепетные воспоминания о том, что уже не повторится никогда, но они всегда вызывают лёгкую ностальгию. Замечательное время, когда рядом – наши молодые, полные энергии и сил родители, когда всё вокруг даётся просто и легко, но почему-то всё равно хочется быстрее вырасти.
В этих воспоминаниях – игры в прятки во дворе с друзьями, уроки в школе и учителя, да и просто улицы родного города… Уже нет давно ни пирожковой на Либкнехта, да и сама эта улица носит другое название, ни автоматов с газировкой за три копейки, а на площади перед кинотеатром «Крым» лошадки уступили место ярким аккумуляторным «гелендвагенам» и «поршам».
Для известного феодосийского краеведа и историка Андрея Евсеева родной город детства – Феодосия. Предлагаем познакомиться с воспоминаниями, которые несколько лет назад написал Андрей Анатольевич. Заметки остались в первозданном виде, пунктуация автора также сохранена.
Пирожковая «Кафа»
«Заметил, что многие комментарии к моим «заплаткам памяти» о недалеком прошлом нашего города так или иначе затрагивают кулинарные темы. Поэтому в развитие гастрономического направления хочу вспомнить о таком выдающемся явлении в жизни Феодосии, каким была пирожковая с неоригинальным в нашем городе названием «Кафа».
Знаменитая пирожковая за узнаваемым кирпичным фасадом в начале улицы Карла Либкнехта (нынешняя Земская) открылась где-то году в восемьдесят втором или в восемьдесят третьем. Хотя общепитовская точка в этом одноэтажном строении, кажется, была и раньше. И в восьмидесятые годы не встречалось, наверное, ни одного феодосийца, хоть бы раз в «Кафу» не заходившего. А точнее, не было таких, кто побывал здесь всего лишь один раз! Более того, о нашей пирожковой знали и с теплотой вспоминали далеко за пределами Феодосии, Крыма…
В «Кафе» почти всегда было многолюдно. Здесь правили полная демократия и полное самообслуживание. Сам взял поднос, сам набрал еды, сам оплатил ее на кассе и – сам съел или унес с собой… Такого разнообразия и изобилия свежайших пирожков, пирогов, булочек, как в «Кафе», мне, наверное, нигде и никогда больше не встречалось. Десятки видов, разные формы, размеры, начинки… Большой выбор напитков – чай, кофе, молоко, кефир, ряженка… Сметана и вкусный бульон с обязательной половинкой вареного яйца в чашке… Да, и стоило все это очень недорого. Сытно поесть здесь можно было, затратив всего лишь каких-то 20-30 копеек…
Момент, когда «Кафа» перестала быть «Кафой», как-то не отложился в моей памяти. Нет, кафе в «Кафе» работало еще многие годы. В конце девяностых, помнится, здесь, даже проводились литературные встречи и заседал неформальный клуб феодосийских журналистов… Но «народной» пирожковой «Кафы» уже не было… Интересно, а была бы популярна такая пирожковая в современной Феодосии?
Про шашлыки…
А какие шашлыки продавались в Феодосии в годы нашего детства!!! Честно говоря, часто они были никакими… В том смысле, что продавались редко (речь идет не о ресторанах и дорогих кафе, а об уличных общепитовских мангалах) и были, как правило, жесткими, очень трудно пережёвываемыми, так как делались из говядины (кажется, по 1 рублю 14 копеек за 100-граммовую порцию). Но здесь важен был не столько вкус самих шашлыков, сколько сам ритуал поедания! Шашлыки нужно было добыть, прожевать и проглотить…
В доперестроечные времена шашлычники обычно «оккупировали» наш город в дни главных всенародных праздников – седьмого ноября, первого и девятого мая… По окончании официальных праздничных мероприятий, демонстраций и митингов, в местах скопления и брожения народа на улицах города было несколько традиционных мест дислокации стандартных общепитовских мангалов – длинных, узких и на высоких ножках. Рядом с каждым таким мангалом обязательно находился столик, на котором высились горы штампованных тарелочек из металлической фольги с волнистыми бортиками для шашлыков и стопки бумажных стаканчиков для напитков…
Каждая порция шашлыков сопровождалась кусочком-двумя хлеба, щепоткой резаного и, может быть, слегка промаринованного лука и большой каплей настоящей томатной пасты (о кетчупах тогда еще не слыхивали) или, в лучшем случае, томатного соуса. Но прежде чем получить вожделенную блестящую тарелочку с шашлыком, нужно было выстоять длинную очередь, а потом попытаться отыскать место за расположенными рядом столиками или стойками. Впрочем, можно было разместиться и на какой-нибудь скамейке, каменном заборе или бордюре поодаль, или на траве газона… И оставалось только прожевать, а главное – проглотить добытые кусочки мяса, запивая их каким-либо напитком сообразно своему возрасту и вкусу… А после праздников уличные мангалы исчезали так же внезапно, как и появлялись…
В перестроечные годы с развитием предпринимательства уличные мангалы, как и уличные кафе, перестали быть редкостью. Одно время их стало так много, что запахи от одного мангала, не успев рассеяться, встречались с ароматами следующего… А бездомных собак в те годы почему-то, вдруг, было удивительно мало…
Конечно же, во все времена и везде лучшими шашлыками были и остаются те, которые делаешь сам или с друзьями, дома или на даче, на пикнике, из своими руками заготовленного мяса… Но нет-нет, да и вспоминаются уличные общепитовские праздничные шашлыки периода развитого и позднего застоя…
Газировка…
Разве можно представить Феодосию 60-х – 80-х годов без автоматов с газировкой? Это было чудо техники, гарантировавшее любому из нас право выбора. Бросил копеечку – получай стакан простой газированной воды, по словам киношного Электроника булькавшей в животе. Зато за три копейки можно было выпить стакан сладкой газировки. Все знали, что автомат сначала впрыскивал в стакан сироп, а затем воду. Поэтому, если успеть вытащить стакан, когда он успевал наполниться лишь наполовину, трехкопеечный напиток получался суперсладким! А в детском и подростковом возрасте, как известно, всегда хочется чего-нибудь послаще…
Ряды автоматов с газированной водой стояли в самых многолюдных местах Феодосии – у кинотеатров, на стыке проспекта и улицы Московской, на проспекте – напротив прохода под железной дорогой к первому городскому пляжу… Перед такими автоматами почти всегда толпился народ. И, порой, перед тем как опустить в щель автомата монетку, приходилось выстоять очередь. Да еще дождаться, пока появится свободный стакан.
А какие были стаканы! Не современный пластик и даже не советские стограммовые бумажные стаканы, которые обычно выдавались в придачу к купленным на уличных лотках бутылкам с напитками. Стаканы при автоматах были настоящими – стеклянными, гранёными. Вот и пили газировку из таких, переходящих из рук в руки, негигиеничных по современным понятиям стаканов, предварительно прополоскав их в специальной мойке в тех же автоматах.. И ведь не боялись заразиться! Или болезней таких не было, или пропаганда «здорового образа жизни» тогда еще не была так развита…
Зато реальную опасность представляли осы, слетавшиеся к автоматам привлеченные сиропом. Такая оса могла случайно ужалить, а могла упасть в стакан, и тогда ее приходилось оттуда извлекать разными способами, порой выплескивая драгоценную жидкость… Еще одной проблемой было наличие в карманах трехкопеечных монеток. Если таких монеток не было – можно было попытаться разменять или «стрельнуть» мелочь у кого-нибудь, …
Где-то к середине 80-х вдобавок к автоматам с газировкой в городе появились автоматы с пивом. С началом антиалкогольной компании сильно расширился ассортимент соков, которые продавались буквально на каждом углу. Позднее распространились различные невиданные ранее «заморские» напитки. Пить газировку на улице из «многоразовых» стаканов вдруг стало опасно. Позднесоветская инфляция «превратила» былые три копейки в десять, пятнадцать… А потом исчезли и автоматы, оставшись в нашей памяти одной из примет той эпохи…
А «трехкопеечной» водой в жару все равно нельзя было напиться. И вскоре приходилось опять выискивать новую трехкопеечную монету и новый автомат с газировкой…
Про качели, карусели, машинки и лошадки…
Комментарии к предыдущему посту про памятники невольно, но кстати, затронули тему «детского уголка» вблизи башни Константина. С лета прошлого года доминантой всего пространства от средневековой крепостной башни до памятника Ивану Назукину является цилиндрический каменный «символ энергии, символ аккумуляции биополя человека» на фоне нависающих над остатками турецкого бастиона нелепых нагромождений «Шпильки». А ведь еще каких-то несколько десятилетий тому назад эта территория, наверное, была самым желанным местом для феодосийцев детсадовского и младшего школьного возрастов…
Я помню «детский уголок» в сквере у башни Константина где-то с конца 60-х годов последнего столетия минувшего тысячелетия. Оказаться с родителями «в городе» и не «раскрутить» их на какие-нибудь развлечения (аттракционы) или хотя бы на вкусное мороженое из ларька (вариант – сладкая газировка по три копейки из автоматов) у кинотеатра «Крым» – означало день, прожитый зря! Развлечения здесь были на любой вкус – качели для самых маленьких, классическая карусель с лошадками, оленями и прочими животными… Для желающих ощутить экстрим в более старшем возрасте был аттракцион (тоже, своего рода, карусель) с двумя самолетами, которые поднимались над землей и вращались по окружности… Правда, на моей памяти, этот аттракцион работал нечасто.
Но главной достопримечательностью были, конечно же, педальные трехколесные лошадки и машинки. Наверное, во многих феодосийских семьях хранятся фотографии детей на фоне этих средств передвижения. Каждое утро их вытаскивали из «гаража-конюшни», находившегося в пристроенных к крепостным стенам бастиона помещениях под «пятаком», чтобы вечером водрузить обратно… Машинки в общих чертах повторяли контуры «взрослых» автомобилей – округлые, наподобие старых «москвичей», «побед» и «волг» в конце 60-х – первой половине 70-х годов, и угловатые, как современные машины, в более поздние времена.
На этих лошадках и машинках можно было «гонять» и по дорожкам сквера, и по площади у кинотеатра «Крым», и по проспекту. Катались все – и мальчишки, и девчонки, детсадовских лет и школьного возраста, до тех пор, пока удобно было размещаться и двигать педали, сидя в седле лошадки или в открытой кабинке машинки. Причем скорость передвижения и время непрерывной езды зависели не от встроенных электромоторов, а только от твоей выносливости, силы твоих ног, карманных денег или размеров кошелька, терпения и свободного времени сопровождавших тебя взрослых…»
«Город детства у каждого свой,
И об этом есть множество песен;
Он остался давно за чертой,
Но душе всё равно интересен», – нельзя не согласиться с этими строками современного поэта и писателя Геннадия Маркова.
Действительно, город детства у каждого свой, и он остаётся с человеком всю жизнь, остаётся частью души, теплом и радостью в сердце.
Подготовила Эвелина ПОРТНАЯ