Коктебель на старой открытке

Из архива газеты «Победа» №47 от 27 апреля 2010г.

Среди почтовых карточек, которые на рубеже XIX и XX веков только входили в культуру и быт, видовые пользовались большим успехом. По приблизительным подсчетам филокартистов, на открытках того времени было запечатлено до тысячи городов и селений Российской империи. Во всех губерниях почти каждый населенный пункт удостоился чести быть представленным на одной или нескольких почтовых карточках. Ну, а число сюжетов, чаще всего, зависело от значимости местности¹.

Просматривая коллекции старых открыток с видами Крыма, понимаешь, что среди иных курортов Коктебель изображался достаточно часто. Причем коктебельские открытки с начала XX века запечатлели развитие как дачного поселка, так и болгарского села.

Одной из первых открыток стала почтовая карточка с названием «Кок-Тебель. Вид на дачи с севера. Профиль Пушкина». Издана она была в Феодосии И.М.Вассерманом, который с 1904 года начал массово печатать открытки с видами города и близлежащих мест. По сюжету видно, что упоминаемая почтовая карточка увидела свет не позже 1912 года. Эту дату можно установить, учитывая, что на ней еще нет мастерской М.А.Волошина², в то время как дом Е.О.Кириенко-Волошиной, матери поэта, построенный в 1908 году, уже виден во втором ряду от моря. Таким образом, фотографию датируем 1908-1912 годами. В этот период, вероятно, увидела свет и сама открытка, так как старыми негативами издатели, как правило, не пользовались. Справа от шоссе (в глубине долины), на горке, виднеется домик доктора П.П.фон Теша – пока еще единственный дачный дом по правую сторону от дороги, хотя ограды некоторых выкупленных участков тут уже стоят.

Другая открытка того же издателя – «Кок-Тебель. Сюрю-Кая в облаках». Кроме гор, вероятно, всегда актуальных для курортного спроса, на ней запечатлены и маленькие белые саманные домики коктебельских болгар, где снять комнату в курортный сезон стоило куда дешевле, чем на приморских дачах.

Вероятно, коктебельские открытки И.М.Вассермана пользовались немалым спросом. Потому появлялись всё новые и новые сюжеты. Среди прочих почтовых карточек – «Кок-Тебель. Дача Манассеиной³». К сожалению, с ошибкой написана фамилия хозяйки дачи, детской писательницы и издателя Натальи Ивановны Манасеиной. Наверное, открытка относится к более раннему времени: в одной из коллекций эта почтовая карточка есть со штемпелем лета 1911 года.

Любопытно, а о чем же писали в то время коктебельские курортники? Вот текст одного из открытых писем: «Бетси, милая, получила твое письмо, но нет сил, от лени, тебе подробнее ответить, уж ты извини меня. Живу пока, то есть до 10 августа, безвыездно в Кок-Тебеле и хорошею, прибавилась на 9 фунтов⁴, но зато ленивая и безобразная стала; целыми днями лежу на берегу моря или сплю дома⁵, с наслаждением лакомлюсь фруктами. В конце августа буду дома. Пиши мне. Мой искренний привет родным. Тебя крепко целую…» ⁶. Письмо было отправлено в местечко Куоккала⁷, в Финляндию, на собственную дачу Елены Васильевны Андрющенко. Написанная 14 июля, на следующий день открытка уже была в Феодосии (о чем свидетельствует штемпель), но только 31 июля попала к адресату. (Такая неоправданная задержка доставки, к слову сказать, для дореволюционной русской почты была редким исключением). Стоимость марки для открытых писем в Финляндию, как, впрочем, и в Москву, составляла 3 копейки.

Кроме того, в издательстве И. М. Вассермана вышла еще одна очень распространенная среди сегодняшних коллекционеров открытка с об­щим видом Коктебеля. Несмотря на дикий и пустынный передний план почтовой карточки «Кок-Тебель», справа на побережье (на зад­нем плане) уже видна группа дач.

Иногда открытки изображали отдельные дачи. Среди них дача коктебельского священника Ивана Голубева (собралось достаточно много народа, батюшка стоит слева среди гостей), историка искус­ства Алексея Новицкого, доктора Павла фон Теша. Нелишне будет отметить, что эти дачники были самыми незаурядными и интересными людьми, достойными благодарной памяти. Иван Авксентьевич Голубев с 1915 года был настоятелем коктебельского храма Покрова Пресвятой Богородицы. До этого вре­мени он был полковым священником Брест-Литовского полка в Симферополе. На его даче в Коктебеле по традиции два-три раза за лето устраивались концерты и литературные вечера, где играли, декламировали, пели хором. Судьба незаурядного дачника пла­чевна: в 1920 году он разделил участь многих священников – был расстрелян большевиками.

Не менее драматично складывались обстоятельства жизни А.П.Новицкого – ведь 1920-е годы – время расцвета его научной деятельности и избрания академиком Всеукраинской Академии наук, были непростой эпохой для деятелей науки и культуры. Замечательный искусствовед строил дачу в Коктебеле с 1912 года, но земельный участок приобрел десятью годами ранее. И в 1910 году, и в 1911-м он с семьей бывал в гостях у Максимилиана Волошина. История постройки дома, который изображен на открытке такова. Супруга Алексея Петровича, Юлия Ивановна, заключила 20 мая 1912 года с местным подрядчиком Михаилом Сергеевичем Синиковым договор на постройку в Коктебеле, по проекту В.Дриттенпрейса, дома за 2900 рублей, с обязательством закончить работу вчерне к августу, а «вполне» – к 1 мая 1913 года. А летом 1912 года Новицкие еще жили в доме Е.О.Кириенко-Волошиной. В том же году в Коктебеле строилась вилла «Адриана» знаменитой оперной певицы М.А.Дейши-Сионицкой. В архиве А.П.Новицкого сохранилось много документов по благоустройству коктебельской дачи. Среди них – договор на сооружение колодца, под­робный список деревьев и кустарников. Коктебельская дача стала надежным приютом для Новицких на все время гражданской войны и нескольких последующих лет.

Другой коктебельский дачник Павел фон Теш не менее любопытен. Человек по-европейски образованный – врач, окончивший Московский университет, интересовавшийся генезисом человеческого рода, которому было не чуждо увлечение многими науками гуманитарного цикла, – не побоялся связать свою жизнь с пустынным Коктебелем еще в начале 1890-х гг. Волошин вспоминал, что коктебельское хозяйство Теша напоминало не то хозяйство дальнего Запада по романам Брет Гарта, не то хозяйство Ноя, только что вылезшего из ковчега на склонах Арарата после потопа.

Занятны также и две открытки издания В.Стукачевой. Изображая Коктебель, они призывали жертвовать на санато­рий для нервно- и душевнобольных слушательниц Московских выс­ших женских курсов. С указанием: «Первая койка имени В.Ф.Комиссаржевской» ⁸. Напечатаны они были в Москве, в скоропечатне А.А.Левенсона. Несмотря на низкое качество полиграфического исполнения, эти почтовые карточки особенно интересны краеведам. Одна из них – «Коктебельская бухта» – запечатлела еще в неразрушенном виде андезитовую сопку – Испана Корана⁹, как называли ее коктебельские болгары. Другая же имеет своеобразное название – «Карадаг со стороны Коктебели». Можно предположить, что здесь Коктебель либо женского рода, как у писателя С.Я.Елпатьевского, либо вовсе несклоняемое слово – навеянное грузинскими мотивами – Коктебели, как у крымского поэта-юмориста Якова Соснова.

Любопытны две открытки издания Р.Могилевской. Их название – «Коктебель. Общий вид», и, на первый взгляд, даже не заметно, что одна является продолжением другой. Датировать их можно только дореволюционным временем, так как надписи выполнены по старой орфографии. Да и дачи в ухоженном состоянии, видна рука хозяев, а не пользователей.

Атрибуция и относительно точная датировка открыток 1920-1930-х годов – дело куда более сложное. В это время всё чаще стали выпускать почтовые открытки для отсылки в конвертах, без возможности открытого письма. Названия теперь, как правило, писались не аккуратным печатным шрифтом, а от руки для всей серии. Иногда и вовсе элемент названия пропускался, а из-за отсутствия знаков почтовой оплаты и штемпелей на адресной стороне открыток дату выпуска ныне можно восстановить лишь по изображенным на ней объектам. Например, открытка «Крым. Коктебель» была отпечатана явно после 1927 года, так как на доме Волошина уже отсутствует козырек над входом в столовую, развалившийся после крымского землетрясения. Другие открытки того времени можно датировать по подписям на оборотах. Например: «30.6.1929. Шлет привет из милого Крыма Миша»¹⁰. Логично, что эта почтовая карточка выпущена не позже 1929-го. О том, что открытка датируется 1930-ми годами, может свидетельствовать надпись на обороте: «Крым. Коктебель. Дом отдыха МВТУ»¹¹.

Уважающие себя издатели непременно помещали надпись: «Перепе­чатка запрещена», что, вероятно, было единственной возможностью защитить авторские права. Но, несмотря на это, существуют почтовые карточки, сделанные на основе одинаковых фотографий. Полиграфи­ческих плагиаторов того времени можно легко установить по более низкому качеству изображения и печатного исполнения.

Коктебельские видовые открытки для современного исследователя представляют необычайный интерес. И это понятно, ведь они – ценный источник зрительной реконструкции образа довоенного поселка. Старые открытки Коктебеля и Карадага, сохранившиеся благодаря бережному вниманию к ним коллекционеров, навсегда останутся как предметом антикварного, так и исторического интереса. В них – память о минувших днях, воздух старины, и, наконец, очертания скал и причудливых камней, утраченных за минувшее столетие.

Открытки с видами Коктебеля и окрестностей могли бы составить интересный альбом (выпуск которых особенно активизировался в последние годы). Но для такого издания интересны не только изображения, но и письма на оборотах, для изучения которых требуется немало времени и разысканий. Автор призывает читателей журнала «Филокартия», имеющих в своих собраниях открытки с видами юго-восточного Крыма, прошедшие почту и имеющие текстовые послания, поделиться копиями последних и таким образом содействовать делу издания альбома «Коктебель на старой открытке».

¹ Гейдор Т. И. Русский город на почтовой открыт­ке конца XIX – начала XX века. – М.: Русская книга; Калининград: Янтарный сказ, 1997. – С. 15.

² Мастерская была пристроена к дому Волошина в 1912—1913 гг.

³ Здесь фамилия дачевладелицы дана неверно. Читай – Манасеиной.

⁴ То есть на 3,7 кг.

⁵ Эти слова подтверждают излюблен­ное утверждение М. А. Волошина, что в Коктебеле все заболевают сначала сонной, а потом каменной болезнями. У автора открытого письма ситуация аналогична, вот только болез­ни поменялись местами по значимос­ти.

⁶ Текст открытого письма от 14 июля 1911 г. на обороте видовой открыт­ки изд. И. М. Вассермана «Кок-Тебель. Дача Манассеиной». Собрание Б. К. Яремко (Коктебель).

⁷ Куоккала – прежнее, до 1948 г., название пгт. Репино в Ленинградской области.

⁸ Собрание Б. К. Яремко.

⁹ Испана Карана – болгарский топо­ним. У А. К. Шапошникова Изсипаната Карана – «осыпающаяся скала». Ученый отмечает, что излишнее поэтизирование названия (например «Иссыпанная корона», как у М. Волоши­на) является неверным.

¹⁰ Собрание Б. К. Яремко.

¹¹ Собрание Б. К. Яремко.