– За горами, за лесами, за широкими морями, не на небе – на земле жил старик в одном селе. У старинушки три сына: старший умный был детина, средний сын и так и сяк, младший вовсе был дурак! – внезапно громко, хорошо поставленным артистическим голосом продекламировал гость редакции, войдя в роль, – и за соседним рабочим столом от неожиданности вздрогнул мой коллега-побединец, что-то уронив на пол…
Да, именно таким неординарным и непредсказуемым, временами сентиментальным и однозначно интересным, с творческой сумасшедшинкой оказался мой собеседник – Сергей Александрович Миронов, два с половиной часа беседы с которым пролетели незаметно…
Не сочетаемое сочетается
Сергей Миронов по специальности театральный режиссер, окончил РАТИ (бывший ГИТИС) в мастерской Народного артиста Советского Союза Андрея Гончарова (театр им. Маяковского). Потом стажировался в театре Вахтангова, у Народного артиста СССР Евгения Симонова. В 80-х годах десяток лет был режиссёром в Московском театре кукол, потом – главным режиссером, участвовал в постановке многих спектаклей в театрах разных регионов, от Калуги до Новосибирска. С 2006 года преподавал в Новосибирском государственном театральном институте. Сотрудничал с театрами «Глобус» (бывший – Театр юного зрителя, сейчас – Новосибирский академический молодёжный театр), «Старый дом», «На левом берегу». Работал в московских театрах: Российской Армии, Театре наций, Российской цирковой компании. А в спорткомплексе «Олимпийский» даже ставил самое первое шоу тогда ещё начинающего модельера Валентина Юдашкина.
– Мне предложили, а так как я человек любопытный, конечно, взялся за это. Хотелось сделать не просто проход по подиуму, а какое-то необычное действо, с элементами Его Величества Театра. Пришла идея, чтобы во время показа каждая модель появлялась на подиуме в вечернем платье, в руках – советская авоська, из которой выглядывали батоны, бутылки с молоком и кефиром. В этом была игра, и это было весело! А вы говорите, не сочетаемое не сочетается, – смеётся Сергей Миронов, вспоминая первое шоу знаменитого впоследствии кутюрье.
Он всегда искал так называемые «зрительные мины». Это – когда нескучно, когда зрителю надо задумываться.
«220 вольт – в рот, и хорошо себя чувствуешь!»
– А началось всё со школы, со школьного вокально-инструментального ансамбля, когда сами делали гитары и усилители. 220 вольт – в рот, потому что провода надо скрутить, и хорошо себя чувствуешь, – вспоминает Сергей Александрович. – В это же время журнал «Москва» начинает публиковать «Мастера и Маргариту». Мы собирались, четверо друзей, никаких девушек с собой не брали, и читали роман Булгакова вслух…
…Его родители мечтали, чтобы сын стал врачом. Потому что бабушка и дядя были врачами. А по линии отца, как было выяснено, предки с 17-го века занимались лечением эпилепсии. Тяжёлый недуг лечили не с помощью магических заговоров, а используя лекарство, рецепт которого передавали из поколения в поколение. И Сергей, послушавшись родителей, поступил в мединститут, и даже отучился в нём три курса. Именно тогда, в годы студенчества, рок-концертов, театральных постановок и, конечно, под музыку легендарных и всеми любимых «битлов» формировалась его творческая личность.
– Я был воспитан в духе классической музыки, и тут услышал «битлов»: такие странные и очень простые гармонии. Наверное, в массовой культуре не было людей более изобретательных и талантливых, чем легендарная четверка. В их песнях практически нет проходных моментов. The Beatles – часть этой культуры, и они, безусловно, оказали колоссальное влияние на миллионы людей.
Взяв академический отпуск, Сергей Миронов некоторое время работал медбратом в онкологическом хосписе. Без боязни и отвращения переносил ужасы, связанные со страшной болезнью. Но именно там он окончательно решил, что медицина – не его призвание. Пришло время осуществить свою мечту, и он подал документы во ВГИК, успешно сдал вступительные экзамены, но по неприятной случайности зачислен не был. И через год поступил в Минский театральный институт на актёрский факультет, а затем поступил в ГИТИС.
Любой жанр, кроме скучного…
Сергею Миронову всегда был интересен музыкальный театр как жанр, мюзикл и рок-опера. Несколько раз он осуществил свою мечту. Первым его опытом была постановка рок-оперы по мотивам сказки Петра Ершова «Конёк-Горбунок».
– В те годы было модно создавать совместные предприятия. У нас было советско-австралийское СП «Порто-Франко» в «Ленкоме», у Марка Анатольевича Захарова. Я обожаю этот театр! Это был мой мир, мой язык! У театра «Глобус» в Новосибирске намечался юбилей как раз перед Новым годом. Планировалась большая концертная программа с вручением орденов, званий и квартир. Руководитель театра приехал ко мне в Москву и предложил мне поставить сказку «Конёк-Горбунок». Я поехал, посмотрел. Совершенно сумасшедшая труппа, огромная сцена, шикарная аппаратура.
С детства помню это произведение. Читаю инсценировку. Нет! Ну не моя это эстетика… Все эти кафтаны, лапти и всё остальное. Давайте так, говорю, пока вам ответ не даю, подумаю и попробую что-то такое сделать. За лето к сентябрю успею. И уезжаю в Коктебель. Перечитываю эту сказку, воспринимаю по-новому. «Братья сеяли пшеницу. Да возили в град-столицу: знать, столица та была недалече от села…» – Вот оно! «Столица недалече от села…» Село – центр притяжения. Это же совсем другая история! Она вообще на грани фола вся написана. Как говорится, восемнадцать плюс! Из этого можно и даже нужно сделать мюзикл! Это огромная проблема, когда не из пьесы, а из рассказа, романа, повести, из произведения совершенно другого жанра, вида литературы надо «вынуть» драматургию. Восемь вариантов переделывал. Наконец понимаю, вот это уже основа для того, чтобы… Как говорил мой учитель Андрей Гончаров, «пьеса есть повод к сочинению спектакля». После того как озвучил, что это будет мюзикл, худрук спрашивает, а где композитора возьмёшь? А тут как раз я познакомился с Алексеем Шелыгиным, – рассказывает собеседник.
Алексей Шелыгин – автор музыки более чем к тридцати спектаклям ведущих российских театров (им. Маяковского, им. Вахтангова, им. Станиславского и других). Многим из старшего поколения его музыка, а всего – это более ста работ, знакома по программам «Куклы», «Театр плюс ТВ», «Розыгрыш», авторским программам Леонида Парфенова. Еще большую популярность принесла композитору музыка для популярных сериалов «Бригада», «Штрафбат», «Офицеры», «Глухарь» и блокбастеру «Бой с тенью». Музыкальные темы из них становились самостоятельными хитами, принеся автору премии «Рекордъ» за самые продаваемые отечественные саундтреки.
– Та-та-та-тата! Татата-та-та!!! – громогласно и с хрипотцой напел Сергей Александрович мотив всем знакомой мелодии из сериала «Бригада», и из открытого окна редакции послышался резкий звук сработавшей сигнализации стоявшего у здания авто. Коллега за соседним столом снова вздрогнул, но на этот раз ничего не уронил, видимо, начав понемногу привыкать к манере общения необычного гостя.
«Замечательный подбор звука и света!», – отметили члены жюри, добавив, что нигде не видели такого светового решения каждого номера на сцене
– К началу октября Алексей Шелыгин закончил работу над музыкой для мюзикла «Конёк-Горбунок», – продолжил свой рассказ Сергей Александрович. – Была написана потрясающая музыка! Он композитор удивительно талантливый, прекрасный мелодист. Электрогитары, ритм, соло, бас, синтезаторы, барабаны, свет, звук…Чего только не было в рок-опере! А костюмы должна была шить фирма «Порто-Франко», наш партнёр по совместному бизнесу. За пару недель до премьеры спектакля, который перенести нельзя, узнаём, что ни один костюм не готов. Что делать?! Остаётся только один вариант. Открываем все костюмерные запасники. И вот всех заслуженных артистов, «карасей», «ершей», «цариц-кобылиц» и всех-всех отправляем в костюмерные на два часа. А потом они выходят и являют свои костюмы…
Хохотали все до слёз! Потому что это было точно «ни в сказке сказать, ни пером описать». Это была вся история государства Российского, начиная с незапамятных времён. Тут и Древняя Русь, и кольчуги, и период Гражданской войны, представители дворянского сословия во фраках, и матросы в бушлатах, перепоясанные пулемётными лентами. Вот так русская история, написанная Ершовым, получила такое визуальное подтверждение. Так и играли премьеру. На нашем спектакле был аншлаг!
– А насколько вообще допустима режиссерская интерпретация, в какой мере можно переделывать произведение? Ведь у каждого режиссера свое видение…
– Главный – автор. Надо читать произведение и проверять у автора. То, что ты нафантазировал, автор это разрешает сделать? Все, что хотел написать автор, он написал. А я – не автор, я создаю другое произведение. И нафантазировать я могу всё, что угодно. А после этого надо спросить Его Величество Автора. Даже если его уже нет с нами. Софокл, Эврипид, Мольер, Чехов, Шекспир – не важно, спроси. Если нет, выброси свои фантазии. Если да, – тогда вперёд! А дальше уже зависит от того, как бьётся твоё сердце…
«Я бы с удовольствием поставил «Алые паруса»…
…Сейчас в Орджоникидзе Сергей Миронов руководит театральной мастерской «Орджо», в которой занимаются только взрослые. Раньше здесь занималась и детская группа.
– Многие окончили учёбу, разъехались, а новые не пришли. А вообще, вот это беда, – показывает Сергей Александрович на мобильный телефон. – Молодёжь видит клипово, существует на уровне тик-тока. С одной стороны, у молодежи большой поток информации, но они мало читают. С другой, – они менее любопытны, хотят все сразу увидеть. Я своим воспитанникам давал список спектаклей, которые они просто должны увидеть. Например, спектакли Джеймса Тьере, внука Чарли Чаплина. Он – гений, его спектакли нельзя не посмотреть.
– Какой самый запоминающийся спектакль был поставлен в мастерской «Орджо» ?
– Несколько лет назад при подготовке к новогодним праздникам у нас с бывшим директором ДК Еленой Былинкиной родилась идея поставить мюзикл по мотивам сказки Шарля Перро «Кот в сапогах». Получилось весело и смешно. А еще я тогда осуществил мечту моих родителей: хотя бы один год не выезжать из Коктебеля зимой, впервые провел зиму здесь. Накануне спектакля, в конце декабря, все было зеленое, светило солнце. Как только сыграли, в ту же ночь всё покрылось снегом, пришел Новый год. Удивительно, но когда мы показали спектакль во второй раз в конце января, опять выпал снег. Все участники нашего мюзикла были любители, а главную роль играл орджоникидзевец Давид Бухаров, один из лучших голосов Крыма, а тогда ещё студент Симферопольского музучилища. Появились ещё замечательные и талантливые люди, тогда решил поставить свою версию «Ромео и Джульетта». Во всех спектаклях у нас было пение вживую.
Одна из последних работ в театральной мастерской «Орджо» – постановка спектакля по пьесе драматурга Дона Нигро «Пять жар-птиц в поместье ворона». Планы есть, пусть и трудно их реализовать. Как признался Сергей Миронов, он с удовольствием поставил бы «историю Грина «Алые паруса», но не в жабо, без ненужных красивостей и романтических соплей, как в фильме с Вертинской и Ливановым, а так, как есть в произведении автора, где от Грея пахнет отнюдь не духами, а злым табаком, крепким ромом и просоленным ветром…»
«Главное – не врать автору, не врать артистам, не врать зрителю…»
– Корректно ли разделять театр на современный, прогрессивный, и традиционный классический?
– Театр – это живой человек в зале и живой человек на сцене. И всё. Если происходит обмен энергией между ними, вот тогда это театр. На сцене можно закрутить всё что угодно, а зритель будет сидеть с холодным носом. Не может быть температура 36 и 6, ведь это – здоровый зритель. А театром должны болеть. 40 и 3, – замечательно! Зритель должен быть больной от того, что видит на сцене. Его должно лихорадить, он должен ненавидеть, ему должно быть больно, смешно, грустно, радостно! Чувства, красота, энергетика и пища для размышлений… И только тогда возникает энергия, обращается в зал, заражает зрителя и возвращается на сцену. Для этого и создан театр. А что мы порой видим? Актёр читает текст, вроде всё понятно, но ничего не происходит. В результате – ходят по мизансценам, кривляются и лгут. Это не театр! Зритель сразу понимает обман, распознаёт тут же. Главное – не врать! Не врать автору, не врать артистам, не врать зрителю. Когда я преподавал в Новосибирском театральном институте, на первом курсе все девушки готовы были сыграть Джульетту и «пострадать» на сцене. На третьем задумываются, а на четвертом – уже уверены, что ничего не понимают в этом, – говорит Миронов и продолжает, затрагивая щепетильную тему «постельных сцен». – Чем отличается большая драматургия? Я как-то студентам рассказывал: во всей классической драматургии никогда действие пьесы не должно развиваться в спальне. Герой может дойти до дверей спальни или выйти оттуда, но в спальне – нет. Сегодняшняя же драматургия из спальни не вылезает. Это неинтересно! Если театр живой, если это не иллюстрация – это интересно. Видеоэкраны, проекции, новшества – пожалуйста. Современный театр не отрицаю, только если живой, только если – про человека. Театр, кино, литература должны быть обращены к сердцу, к эмоциям. А если тебе все время долдонят в одно и то же место, которое находится «ниже пояса», то остальное начинает отмирать. Надо напомнить человеку, что есть еще что-то «выше пояса». Ведь когда напоминаешь это человеку, у него глаза другими становятся. Он же дышать начинает по-другому. Он начинает не только под ноги смотреть, но и вокруг оглядываться. А потом, может, чуть выше глаза поднимет и увидит, что над ним небо, солнце, звезды, – увлекаясь и вновь повышая голос, говорит собеседник. И, покосившись на моего притихшего коллегу за соседним столом, предлагает выйти из помещения редакции на свежий воздух…
«Талантливых людей очень много…»
– Вас окружают творческие люди. В каком обществе вам бывает скучно?
– Мне неинтересно с неталантливыми людьми, – отвечает Миронов, с удовольствием затягиваясь долгожданной сигаретой. – Талантливых людей очень много. Не важно, кто он. Это может быть строитель, который талантливо строит, или врач, который талантливо лечит.
– А зрители ваши… Какие они?
– Умные. Умеющие слышать. Бывает так, что человек слушает, но не слышит. На спектакль «Ромео и Джульетта» пришли зрители с маленькими детьми. За полтора часа только один из них пискнул. Тишина такая в зале была! Они слушали.
– Вы готовы к любой реакции зрителя?
– Конечно. Это нормально. Только золотой червонец нравится всем.
И всё-таки – Коктебель!
С 2015 года Сергей Александрович живёт в Коктебеле.
– Так сложилось исторически. Мой отец, писатель-маринист, участник челюскинской эпопеи, Почётный полярник СССР, Заслуженный работник культуры Белорусской ССР, сюда приехал в 50-м году. Так влюбился в это место, что тут же купил дом в старой части Коктебеля, на улице Десантников. Сейчас это наше родовое поместье. В 2015 году приехал в Коктебель, пришел в управление культуры, познакомился и с директорами ДК в Коктебеле и Орджоникидзе.
В нашей беседе мы не могли не поговорить о прошлом, настоящем и будущем ДК «Юбилейный», которым руководит Сергей Миронов. Здание Дома культуры было построено в 1970 году. В ДК есть несколько досуговых помещений для занятий в клубных формированиях различных направлений, зрительный зал, рассчитанный на 298 мест с хорошим обозрением сцены, где выступают самодеятельные коллективы и гости поселка. Также зал укомплектован современным световым и звуковым оборудованием.
– У нас одного только светового сопровождения 80 единиц: LED-приборы, театральный свет, динамические эффекты. Поэтому комиссия на одном из последних фестивалей с удивлением отметила, что нигде не видела такого светового решения каждого номера, – с гордостью говорит директор «Юбилейного».
Воспитанники кружков Дома культуры и Коктебельской детской школы искусств – неоднократные участники и лауреаты муниципальных, региональных и международных творческих конкурсов.
– Наша задача поддержать тех, для кого занятия всеми видами творчества становятся предпочтительным времяпрепровождением. Мы постоянно находимся в поиске новых возможностей для дальнейшего развития и не останавливаемся на достигнутом, – рассказывает Сергей Миронов о своей работе.
Напомним, в 2019 году в Коктебельском ДК случился пожар, во время которого сгорели зрительный зал, сценические костюмы, аппаратура, почти все кресла.
– Это был шок. Восстанавливать надо. Никто не верил сначала: «Да ладно!» А сейчас поищите в Симферополе такой зал, с такой аппаратурой. После пожара привести зал в порядок помогли наши спонсоры, Дмитрий Киселёв и Наталья Яньшина. На выделенные ими средства заменили окна и двери, приобрели шторы из венецианской ткани для нужного затемнения зала, повесили шторы в классах и студиях и восстановили кресла, – вспоминает собеседник. – В 2020 была сделана вся проектно-сметная документация на работы по ремонту кровли, фасада, электропроводке и внутренним работам, вся стоимость контракта оценивается около 12 миллионов. На сегодняшний день пока изменений нет. Кроме того, сейчас из-за роста цен уже стоимость ремонта, вероятно, возрастёт почти на треть. Я понимаю, что всё не получается сразу, но я знаю, как должно быть. И меня бесит, если что-то не так. И когда на протяжении лет – не так.
Директор Сергей Миронов уже устал лазить на крышу Дома культуры, приобретать рубероид, всевозможные мастики и горелки, с помощью которых латал дыры в кровле. В классе сольфеджио и скрипки протекает крыша, во время сильного дождя приходится воду выносить вёдрами. В библиотеке потолок осыпается.
«Город надо любить, как человека…»
– Изменится ли культурная жизнь Феодосии?
– В Феодосии должен быть свой профессиональный театр, и музыкально-драматический, и кукольный. Детей надо водить в кукольный театр, это их мир, который они воспринимают через кукол. Театр кукол – это образы, символы, метафоры. Мои коллеги в Доме культуры – замечательные творческие люди, настоящие профессионалы своего дела. Но я семь лет не могу добиться, чтобы нам дали ещё несколько ставок. У нас специалист работает на полставки, а выполняет кучу обязанностей. Он же и чтец, и жнец, и на дуде игрец. Город надо любить, как человека. У него есть лицо, только затёртое. Есть у Канта прекрасная формула: «Этика – наивысшая форма эстетики». Все, что нас окружает, отражает наш внутренний мир.