В Феодосийском музее Александра Грина продолжает экспонироваться выставка архитектора и художника Петра Старикова, приуроченная к 110-летию со дня рождения этого выдающегося крымского художника и архитектора, который сыграл большую роль в восстановлении Крымского полуострова, разрушенного во время Великой Отечественной войны.
Уроженец Хабаровска, Петр Андреевич оставил заметный след и в архитектурном облике своего родного города. С его именем связаны реконструкция исторических зданий Дальневосточного художественного музея и Краевой филармонии, Театра музкомедии и других зданий. В1945 году Петр Стариков переехал в Крым, где напряженно работал над восстановлением полуострова и формированием курортов Южного берега Крыма. С 1950 по 1961 год он был главным архитектором Ялты. И одновременно не прекращал заниматься живописью и графикой.
На выставке, торжественное открытие которой в гриновском музее состоялось первого октября, представлены живописные и графические работы, а также фотографии и личные документы из семейного архива. Работы Петра Старикова впервые представлены в Феодосии. В ходе презентации выставки увлекательно рассказала о творческом наследии отца дочь Петра Андреевича – Наталья Старикова, ялтинский архитектор.
В распоряжении редакции газеты «Победа» оказались письменные воспоминания Натальи Петровны Стариковой о своем отце, до этого момента полностью негде не опубликованные. И сегодня они впервые публикуются эксклюзивно для читателей «Победы».
«Для меня огромная честь и ответственность – быть хранителем его творческого наследия…»
«26 августа исполнилось110 лет со дня рождения архитектора и художника Петра Андреевича Старикова, моего отца. Его постройки в Крыму, многолетняя активная градостроительная деятельность сыграли значительную роль в формировании современного архитектурного облика Южного берега Крыма. Будучи бессменным членом Градостроительного совета Ялты, он до конца своих дней отстаивал сохранение уникального природного и культурно-исторического потенциала города и всего крымского побережья в условиях бурного курортного строительства. Сегодня, вспоминая отца, хочется поделиться некоторыми наблюдениями и впечатлением о нем «изнутри», из семьи, из того камерного пространства, которое обычно остается «за кадром» профессиональной жизни человека, но многое может прояснить в природе его творчества.
Уроженец Хабаровска, вернувшийся на родину в 1938 году после окончания Ленинградского института инженеров коммунального строительства, П.А.Стариков оставил заметный след в архитектуре Хабаровска конца 1930-х – середины 1940-х годов. Многоэтажные жилые дома, во многом сформировавшие облик центральной улицы города – улицы Карла Маркса, реконструкция исторических зданий Дальневосточного художественного музея и Краевой филармонии, Театр музкомедии, уникальное деревянное здание Управления «Амуррыбпрома» – вот неполный перечень работ молодого архитектора в городе его детства. Особо следует отметить возведенное в 1943 году здание ОСВОДа (ныне филиал Хабаровского краевого музея имени Н.И. Гродекова), «Амурский утес», ставший неофициальным символом Хабаровска и имеющий, как и многие другие авторские постройки Старикова, статус объекта культурного наследия. Будучи главным архитектором города и председателем местной организации Союза архитекторов, в годы войны он принимал активное участие в работе спецгруппы, обеспечивавшей военную маскировку города и района.
С Крымом и Ялтой с 1945 года связана вся последующая жизнь нашей семьи, напряженная и плодотворная работа отца по восстановлению разрушенного войной полуострова и формированию будущей Всесоюзной здравницы – курортов Южного берега Крыма. С 1950 по 1961 год он был главным архитектором Ялты, включавшей тогда территорию всего побережья от Гурзуфа до Фороса. И одновременно – постоянные, никогда не прекращавшиеся занятия живописью. Сейчас, будучи давно уже взрослым человеком и профессиональным архитектором, я с трудом представляю себе, как это вообще было возможно! А тогда, в детстве, все было в порядке вещей: ураганный темп жизни отца, работа, встречи, разъезды по всему ЮБК, постоянное присутствие на многочисленных строительных площадках, перемежавшееся с неизбежными совещаниями и заседаниями. И собственно архитектурное проектирование: на рабочем столе всегда груды чертежей и склоненная над ними при свете настольной лампы фигура отца. Бывали ли у него выходные – не знаю, наверное, бывали – ведь ходили же мы с ним на рыбалку, да и какие-то семейные выезды за город припоминаются. А отцовы сказки, услышанные в самом раннем детстве: волшебные картины Дальнего Востока, дремучей тайги, великой реки; мудрые китайцы – неизменные персонажи папиных сказок. Все это накрепко врезалось в какую-то глубинную память – уже школьницей, читая «Дерсу-Узала», я не могла избавиться от ощущения дежавю… И еще о выходных. В доме в эти дни обязательно кто-то бывал «по работе» – геодезисты, видимо со сложными вопросами, на которые не хватало рабочего времени, знакомые художники – многие из них строили мастерские и постоянно обращались за консультациями к отцу, директор «Зеленстроя» Нина Николаевна Кузнецова, у которой всегда что-то горело и требовало незамедлительного отцова участия – рисовалось и обсуждалось все прямо тут же, «на коленке». Надо сказать, что вопросы озеленения города и паркового строительства всегда рассматривались отцом не как вспомогательная, а как полноценная, органическая часть архитектуры, без которой немыслима была бы она сама. Сохранение и приумножение зелени в городе он отстаивал принципиально и даже ожесточенно, вплоть до конфликтов с коллегами и начальством. Жители Ялты, конечно, помнят наш город и побережье 1960-х, 1970-х, 1980-х годов, бережно сохраненные и отреставрированные исторические парковые ансамбли, подрастающие парки новых здравниц, заложенные в конце 1950-х и в 1960-х годах, утопающий в зелени и цветах центр города, набравший силу рукотворный сосновый массив Дарсана – памятник многолетнему титаническому труду всего, без преувеличения, населения Ялты. Увы, времена меняются и меняются ландшафты, но хочется надеяться, что утопающее в зелени Крымское побережье – не сон, не мираж, а реальная перспектива.
А тогда, в 1950-м году, став главным архитектором Ялты, отец призван был решать сложнейшую градостроительную задачу – реализовывать только что принятый (1948 г.) новый Генеральный план города, в корне меняющий структуру и масштаб курортного освоения территории. И это в условиях исторически сложившегося уникального архитектурно-ландшафтного комплекса Южного берега Крыма, представлявшего собой ожерелье поистине драгоценных жемчужин – царских и великокняжеских дворцов и парков, курортных городов и поселков со своеобразными историей, колоритом и архитектурой. Из нашего третьего десятилетия 21-го века трудно себе представить тогдашнее состояние охраны культурного наследия – многим готовы были поступиться проектировщики во имя достижения главной цели – строительства современного курорта, увеличения его емкости и обеспечения высочайшего для того времени уровня санаторно-курортного обслуживания. Проект планировки центра города, разработанный группой московских архитекторов под руководством А.Бурова, предполагал как раз радикальное внедрение в историческую среду центра – размещение комплекса высотных отелей непосредственно в зоне Набережной. К счастью, реализация градостроительных документов – это всегда корректировка проектных решений «по месту», и чрезвычайно сложная и ответственная задача главного архитектора города – адаптация проектной концепции к реальности. Поиски компромисса там, где он возможен, и жесткое неприятие его в том случае, когда речь идет о несовместимости с принципиальными положениями генплана. В итоге Набережная сформировалась как прогулочная эспланада, сохранив историческую застройку от устья реки Дерекойки до Черноморского переулка и утратив ее на участке от Черноморского переулка до Ливадийского моста у гостиницы «Ореанда». Были разобраны руинированные, пострадавшие в Великую Отечественную войну здания пансионата «Джалита», гостиницы «Франция», южное крыло гостиницы «Санкт-Петербург» и некоторые другие. Освободившееся пространство превратилось в зеленый каркас Набережной – систему тенистых прогулочных аллей, связанных с более крупными элементами озелененного пространства – Городским садом и сквером им. Калинина. В те же 1950-е – 1960-е годы активно велось благоустройство приморской зоны города: появилось диоритовое и декоративное чугунное ограждение Набережной со стороны моря, фонари на монументальных чугунных опорах обеспечили яркое праздничное освещение, были установлены ставшие символом города теневые «грибки», парковые декоративные скульптуры дополнили композицию газонов на радость юным жителям города и отдыхающим. Все мы играли со своими детьми вокруг бронзовой овечки с ягненком в сквере Калинина, фотографировали их верхом на сказочном керамическом Льве и в объятиях медведицы рядом с ее бронзовыми медвежатами. Жаль, что при последней реконструкции Набережной в начале 2000-х годов инициатива авторов проекта – архитекторов Ялтинского филиала «КрымНИИпроекта» по насыщению пространства газонов и зеленых куртин декоративной и игровой скульптурой не получила поддержки у городских властей. Даже проведенный общегосударственный конкурс, давший очень интересные предложения, не смог переломить ситуацию, и Набережная сейчас совсем другая.
Органическое развитие в западном направлении Набережная получила в 1950-е годы со строительством и благоустройством Приморского парка, задуманного как продолжение главной прогулочной эспланады города и курорта. Таким образом, Набережная Ялты, сохранив, в целом, исторический колорит, приобрела иные, соответствующие современному курорту, пространственные масштаб, систему озеленения и благоустройства. В этом несомненная заслуга всех участников сложного и длительного процесса послевоенной реконструкции центра Ялты, в том числе и моего отца – тогдашнего главного архитектора города. В связи с уже упомянутой сложностью, противоречивостью и даже определенной опасностью работы главного архитектора в те годы – с одной стороны, проводник и исполнитель проектных решений генплана, с другой – чиновник в аппарате исполнительной власти, направляемой и курируемой властью партийной, – хочется рассказать об одном эпизоде в деятельности отца того периода. Он характеризует не только характер Старикова и его профессиональную принципиальность, но и то поразительное, обнадеживающее влияние, которое может оказать ясная, яркая, аргументированная позиция профессионала и его личная решимость на принятие решений власть предержащими. Историю эту я услышала от отца, гуляя с ним по заваленной снегом зимней Набережной. Я в то время уже была практикующим архитектором с изрядным опытом работы в Ленинграде, и разговор поэтому шел не только с дочерью, но и с коллегой. Речь шла о памятнике Максиму Горькому, установленному на входе в Приморский парк со стороны Набережной. Со слов отца, памятник был заказан для установки в сквере им. Калинина к 20-летию со дня смерти писателя. Почему именно в сквере им. Калинина – я тогда не поинтересовалась, а отец не комментировал. Скульптором И. Гончаром была выполнена прекрасная скульптура писателя, доставленная в Ялту, как водится, практически впритык к дате предполагаемого торжественного открытия 30 апреля 1956 года. Намечался аврал по подготовке места установки и благоустройству прилегающей территории. И вот главный архитектор города Стариков, ознакомившись со скульптурой и проанализировав сложившуюся ситуацию, обратился непосредственно к первому секретарю Ялтинского горкома партии С.Ф.Медунову с докладной запиской, доказывающей ошибочность и недопустимость установки памятника в сквере имени Калинина. Главный аргумент – несоизмеримость масштаба и монументального решения скульптуры, соответствующей масштабу личности пролетарского писателя, камерному пространству сквера – места предполагаемой установки. В качестве альтернативы отец предложил установить памятник на входе в Приморский парк со стороны Набережной, в лестничном каскаде, обеспечив тем самым наиболее выигрышные условия восприятия монумента и одновременно решив проблему организации парадного входа в центральный городской парк. Таким образом, зрительно замыкалась перспектива главной аллеи Набережной, объединяя Набережную и парк в единое целое, и решалась первостепенная для курортного города градостроительная задача – формирование и архитектурное оформление приморского фасада города. Эскиз предлагаемого архитектурного решения, выполненный отцом ночью, прилагался к пояснительной записке. Сейчас остается только гадать, как удалось отцу убедить, настоять, уговорить партийного руководителя поддержать альтернативное предложение архитектора и дать согласие на производство работ по установке памятника, вопреки утвержденному проекту, на входе в Приморский парк, в нарушение партийной, административной и всякой другой мыслимой и немыслимой дисциплины.
Это было бы неправдоподобно, если бы мы воочию не видели блестящего результата их совместной, явно отдающей авантюризмом затеи: Горький стоит, и весь город простирается перед ним! «Петр Андреевич, на плаху пойдем вместе!» – отец вспоминал первого секретаря как редчайший образец по-настоящему государственного руководителя, способного вникать в профессиональные архитектурные проблемы города как в свои личные, кровные проблемы и для их решения не боявшегося поставить на кон собственную карьеру и благополучие. Шок и скандал, вызванный самовольным перемещением Горького, не помешали торжественному открытию памятника в назначенный день (резонансное мероприятие всесоюзного значения!), виновников до поры попридержали на прежних местах в ожидании справедливого возмездия. Пока на областном и республиканском уровнях определяли меру и характер наказания, приехавшая из Москвы высокая комиссия признала удачным архитектурно-планировочное решение входа в Приморский парк с установкой памятника Максиму Горькому. Виновники отделались «строгачами» с занесением в личное дело, головы остались при них. Впереди было еще многолетнее сотрудничество на благо нашего прекрасного города.
«Пост скриптум» к этой истории явился совершенно неожиданно спустя много лет после того зимнего разговора с отцом. Недавно, пересматривая его архив, я наткнулась на подписанное отцом «Задание на составление фор-проекта фонтана в гор. Ялте», датированное 1954 годом. Оказалось, что место размещения проектируемого фонтана – сквер Калинина, где «…в будущем предполагается строительство общекурортного академического театра и установка памятнику А.М. Горькому». Фонтан, по заданию, «…должен представлять гармонически связанный со всей архитектурой и зеленью данного района элемент благоустройства, который размещается перед театром по главной оси театра и памятника, перспективно замыкая главную аллею Набережной». Проект должен был предусматривать сохранение всех деревьев сквера, «который в перспективе становится парком». История с переносом памятника на фоне этого документа приобретает особую значимость: главный архитектор, «изымая» монумент из сквера, вероятно, был глубоко убежден в бесперспективности «театрально-фонтанного» планировочного решения этого участка Набережной: сквер слишком мал по площади и не пригоден для размещения здесь крупного зрелищного сооружения. Жизнь всё расставила по своим местам: театр (ставший концертным залом «Юбилейный» был построен в более обширном пространстве Городского сада; фонтан, украшающий Набережную на выходе главной аллеи Городского сада, появился лишь через несколько десятилетий, во время последней реконструкции Набережной; памятник Максиму Горькому, заняв свое место в 1956 году, и поныне является ключевым звеном в композиции центра Ялты.
Хочется рассказать хотя бы немного и о другой, не менее важной стороне творческой жизни отца. Как ребенок, выросший между чертежной доской и мольбертом, я достаточно долго была убеждена, что архитектура и живопись – все то, чем занимается отец – какая-то единая, неразделимая его «работа». То, что это не «работа», а подлинная сущность его жизни – понимание приходит только сейчас, когда остались лишь постройки и картины, очень много картин в разных техниках и материалах, картин настолько несхожих между собой, что трудно отнести их к творчеству одного и того же живописца. Если бы я сама, живя рядом, не наблюдала из года в год, из десятилетия в десятилетие бесконечный поиск и эксперимент, не дающий ему покоя ни днем, ни ночью, – никогда бы не поверила, что все это – живопись одного, к тому же очень занятого архитектурным делом человека.
Акварель, масло, гуашь, темпера (краски он составлял сам, «колдуя» над банками, предварительно вооруженный штудированием книг по технике живописи), пастель, сграффито, авторская техника, не имеющая, насколько мне известно, аналогов. Настоящий обвал тем, сюжетов, жанров. И в этой плотной, насыщенной среде творческого поиска – неизменный интерес к рисунку, как первооснове всего, самодостаточному явлению, несущему в зародыше весь спектр проблем графического и живописного творчества. Петр Андреевич Стариков не был членом Союза художников, но дружил со многими ялтинскими и крымскими художниками. Я.А. Басов, Ф.З. Захаров, В.П. Цветкова, С.И. Бакаев, В.И.Толочко неоднократно бывали у нас в доме, и разговоры их носили отнюдь не праздный характер. Его творчество ценили и внимательно следили за тем, что он показывал на коллективных и персональных выставках. Теперь, после ухода отца из жизни, мы, его семья, стараемся продолжать популяризацию его архитектурного и живописного творчества: выставки проходили в Санкт-Петербургском Союзе художников и Союзе архитекторов, Симферопольском художественном музее, Севастопольском художественном музее им. Крошицкого, во многих музеях и галереях Крыма. В 2021 году большую персональную выставку архитектора и художника П.А.Старикова, приуроченную ко Дню города, организовал Дальневосточный художественный музей в Хабаровске. Подаренная нашей семьей коллекция картин отца была с благодарностью принята ведущим художественным музеем его родного города. Ну а для меня лично огромная честь и ответственность – быть хранителем его творческого наследия и огромная радость – жить в окружении его картин».
Вот такими воспоминаниями о своем отце, датированными 26 августа 2022 года, поделилась Наталья Петровна Старикова.
А тем феодосийцам и гостям города, кто ешё не успел побывать на выставке художника и архитектора Петра Андреевича Старикова, напоминаем, что выставка в музее Александра Грина будет работать до 10 ноября.
Василий ЕЖОВ