Ленинград и Севастополь в акварелях Якова Басова
8 июля, в день памяти Александра Степановича Грина, в феодосийском музее писателя открылась персональная выставка знаменитого крымского мастера акварели Якова Басова.
«Здесь рождалась мечта», так называется эта экспозиция, включившая 42 акварели, созданные в 1960-1980-х годах. Эти работы посвящены двум городам – Ленинграду и Севастополю.
«Рассматривая каждую акварель, словно в машине времени, переносишься на много лет назад, и видишь Ленинград и Севастополь глазами Якова Басова. Почти такими видел эти города и писатель Александр Грин. Набережная Фонтанки, Михайловский замок, Мойка, Адмиралтейство, Летний сад, а рядом – севастопольские пляжи, Приморский бульвар, Аполлонова балка… Все эти места для нас связаны с миром гриновской мечты: в городе белых ночей писатель создал повесть-феерию «Алые паруса», а Севастополь стал для него настоящим источником вдохновения для множества произведений», – так, открывая выставку, соединила в своем вступительном слове образы двух городов в видении двух творческих людей, заместитель директора гриновского музея Светлана Колотупова.
А начиналось всё в городе белых ночей…
Светлана Владимировна рассказала о том, что с городом на Неве связана значительная часть жизненного и творческого пути Якова Александровича Басова. Коренной крымчанин, уроженец Симферополя, по рекомендации своего учителя Н.С.Самокиша он поступил в Академию художеств в Ленинграде. Во время учебы познакомился с Людмилой Григорьевной Борнштейн, которая в то время была замужем за поэтом Борисом Корниловым. Их круг общения состоял из людей, имена которых сейчас составляют «золотой фонд» русской литературы: Борис Пастернак, Эдуард Багрицкий, Михаил Зощенко, Ольга Берггольц и многие другие.
Светлана Колотупова рассказала о настоящем мужском поступке, и по сути – подвиге молодого художника, который пришел на помощь и спас Людмилу Борнштейн, когда в 1937 году её мужа арестовали по доносу и впоследствии расстреляли. Людмила Григорьевна была беременна и находилась под подпиской НКВД о невыезде. Яков Басов, рискуя и нарушая все запреты, женился на ней и увез в Крым, укрыв от опасности, дав свое имя ей и новорожденной дочери. Перед войной молодая семья вернулась в Ленинград, откуда Басов ушел добровольцем на фронт.
После окончания Великой Отечественной войны капитан инженерных войск Яков Басов вместе с женой вернулся в разрушенный Крым. Жил и работал в в Алупке и Ялте. Народный художник Украины, лауреат Государственной премии Автономной республики Крым, Почетный гражданин города Алупки, где он вдохновенно трудился более 50 лет и где в 1997 году на основе коллекции картин, подаренных городу, был открыт Художественный музей Якова Басова. Произведения художника экспонировались на 63 персональных и многочисленных коллективных выставках на Украине, в России, на 37 выставках в 22 странах мира, в том числе Канаде, Голландии, Норвегии, Австрии, Германии, Японии, Бельгии, Польше, США, Италии, Испании, Англии, Франции, хранятся в собраниях 42 музеев и многочисленных частных коллекциях.
Творчество художника буквально пронизано любовью к Крыму. Он как-то поистине глубоко, проникновенно понимал и ощущал особенности родной земли, хранящей тайны многих культур и народов. Яков Александрович работал в разных жанрах, но пейзаж со временем стал для него главным, в нем он нашел себя и смог сполна выразить свою творческую индивидуальность. Ну а работа с акварельными красками – это особая техника и особая тема для художника и искусствоведов.
Он работал очень быстро, всегда в один приём…
Акварель как краска известна миру еще со времен древнего Египта и Китая. И если в древнем мире письмо акварелью причисляли к графике, то живопись акварельными красками, какой мы знаем ее сейчас, начала формироваться в XVIII веке. Художники того времени отделили её от традиционной масляной живописи и провозгласили одной из самых сложных техник, которую мог освоить живописец. Особая лёгкость и воздушность завершенных акварельных работ может создать иллюзию, что и дается это художнику с легкостью. На самом деле сложность этой техники заключается в том, что художник должен работать быстро, понимая при этом необратимость своих действий, потому что неудачно нанесенный мазок уже не исправить.
Эти нюансы, в частности, отметили в своих выступлениях в ходе открытия выставки научный сотрудник Феодосийской картинной галереи имени Айвазовского Елена Огурцова и директор Феодосийской художественной школы Виктор Ключников.
А еще работа с акварельными красками требует особого темперамента и эмоциональности. Вот что, например, пишет исследователь творчества Якова Басова Людмила Ширяева: «Темперамент, импульсивность натуры художника во многом способствовали его серьезному увлечению акварелью, начиная с 1960-х годов и до конца жизни. Акварель давала возможность быстро и адекватно реализовать спонтанные чувства, их переменчивость, позволяла внезапную, мимолетную импровизацию. Вместе с тем эта техника требовала полной концентрации мысли, эмоций, ремесла, а значит, и предельной обобщенности, сжатости образного решения. Бесконечная изменчивость, трепетность, преобразование, становление природных явлений более всего волновали его импульсивную натуру… Десятки лет он писал прибрежные камни неподалеку от своей мастерской. То ракурс новый увидел, то необычное освещение или движение волн, то небо и море в редком цветовом сочетании – и всякий раз душа отзывалась, а рука успевала запечатлеть этот поразивший миг или сразу с натуры, или много позже – по внезапному и непонятному озарению, передавая нюансы эмоционального состояния…
За долгие годы творческой деятельности Яков Басов стал большим мастером в технике акварели. Он работал очень быстро, всегда в один прием, влажной кистью по сухой, иногда по мокрой бумаге, очень влажными массами без подготовительного рисунка. По технике письма можно выделить работы более близкие классической акварели с мягкими тональными размывками и большой прозрачностью красочного слоя. Есть чисто импрессионистические вещи, написанные мелкими, дробными пятнами чистого цвета в очень подвижной манере, дающей много просветов бумаги. Следует отметить также работы, тяготеющие к экспрессионизму – и по обобщенности образного решения, и по предельной цветности, плотности письма. В некоторых произведениях элементы всех трех стилей сочетаются в различных пропорциях…», – пишет Ширяева.
«В эмоциональности кроется причина моего бегущего мазка…»
Морская стихия влекла художника во всех своих проявлениях, но больше всего он любил море в движении, волнении… Сразу на несколько работах Якова Басова, представленных на феодосийском вернисаже, бросаются в глаза силуэты моряков – белые фланельки… голубые воротнички-гюйсы… И не на одной из этих картин их фигуры не выглядят статичными. Они – всегда в движении и обдуваемы свежим ветерком, неважно – черноморским или балтийским. От этих полотен веет жизнерадостной силой и здоровой энергетикой!
Сам художник признавался: «В эмоциональности кроется причина моего бегущего мазка, скользящей линии. Мне совершенно не свойствен спокойный, созерцательный и рассудительный подход к созданию картины, когда прикидывают так и этак, обдумывая ход выполнения и т.д. Вступая в контакт с натурой, если выхожу на пленэр или ставлю ее в мастерской, или вообще контактируя с возникшей темой, я стремлюсь сразу реализовать импульс первого впечатления, импульс ощущения реакции от натуры», – писал он в своих дневниках.
Главным средством образного решения в творчестве любого художника является цвет, камертоном определяющий душевный настрой автора. В работах Якова Басова особенно притягивает предельная эмоциональная выразительность цвета. Видно, что художник любил сочные, яркие краски, сильные контрасты цвета. Причем форма цветового пятна у него всегда разнообразна: кисть то очерчивает предмет, следуя изгибам ветвей, округлости холмов, то свободно движется вопреки форме, создавая сложную игру цвета.
До конца дней он оставался «солнечным» человеком…
В стенах гриновского музея персональная выставка работ Якова Басова – одного из основателей крымской школы акварели – экспонируется уже в третий раз. Работы своего отца привез в Феодосию наследник художника Александр Яковлевич Басов.
Яков Басов родился в небогатой, но очень дружной семье, проживавшей в многонациональном симферопольском дворике, где все хранили традиции своего народа и уважали устои других. Бедное детство, полуголодные студенческие годы, военное лихолетье, ранняя кончина первой жены, от всех этих невзгод и бед его спасала неуемная жажда жизни и творчества. До конца своих дней он оставался «солнечным» человеком. Об этом, вспоминая отца, рассказал и Александр Яковлевич Басов, любезно перед началом церемонии открытия выставки уделив несколько минут корреспонденту «Победы».
– Я сам инженер-судостроитель, всю жизнь строил гражданские корабли, но, заложенное папой и мамой отношение к искусству, литературе, поэзии, живописи, – всё это сказывается. Поэтому, когда я вернулся из Якутска в Крым, полностью посвятил себя этой работе.
– Это уже не первая персональная выставка вашего отца в музее Грина…
– Третья. А в целом это уже восемьдесят восьмая персональная выставка после ухода отца из жизни. При нём было шестьдесят семь персональных выставок.
– У Якова Басова большое творческое наследие?
– Думаю, тысяч пятнадцать работ. Около тысячи подарено музеям, причем целыми коллекциями. Только в Воронцовском дворце – около пятисот работ, в Ливадийском – около ста, сто пятьдесят работ – в Музее имени Крошицкого в Севастополе, в Доме-музее Бекетова в Алуште – семьдесят шесть. Когда состоялось моё знакомство с феодосийским музеем, подарил семнадцать папиных акварелей, в основном гриновской тематики. Кстати, в свое время в Петербурге готовилась к изданию книга Грина с папиными иллюстрациями, но по каким-то причинам не получилось. А вообще у него с Грином одинаковое отношение к морю, красоте, нравственности.
– А как бы вы обозначили главную идею сегодняшней выставки?
– Здесь представлены сорок две акварели, написанные в разные годы. Здесь две темы – Ленинград и Севастополь. Родилась идея в день памяти Грина сделать такую выставку, для которого эти два города были также очень значимы. Отец очень много работал в Ленинграде. Собственно оттуда – с Ленинграда, с Карелии – и началась его акварель. Ленинград был для него родным городом, он здесь недалеко и воевал на Карельском фронте, а потом в Ленинграде преподавал в Высшем военно-инженерном училище. А в Севастополе он много раз бывал, ходил на кораблях Черноморского флота, на линкоре «Севастополь», на пограничных катерах. Он обожал этот город.
А Феодосия – это тоже морской, очень красивый город. Да еще здесь есть музей Грина, с коллективом которого у меня установились очень дружеские отношения.
– Для любого вернисажа важна композиция, развеска картин. Вы в этом принимали участие?
– Нет. Я полностью доверился профессионалам – работникам музея Борису Константиновичу Николину и Ирине Александровне Панаиоти. Здесь это уже третья выставка, и никаких претензий к развеске картин у меня никогда не было…
«Дело вовсе не в красках и бумаге, а в любви и нравственности…»
– Александр Яковлевич, когда вы еще маленьким наблюдали, как папа рисует, это было для вас чем-то необычным?
– Это было абсолютно естественно, как дышать. Отец был не академичным человеком, был открытым, активным, доброжелательным. С ним было легко. Вообще родители не назидали, я просто рос рядом с ними. И я благодарен им за то, что они уберегли меня от огромного количества серости. Такое неназойливое прививание вкуса. Это чрезвычайно важно.
– Воспитание эстетического вкуса…Неприятие серости и пошлости в искусстве и в жизни… Не кажется ли вам, что сегодня это особенно актуально?
– Согласен. Интернет, телевидение – там очень много негатива. Все эти шоу, звёзды, и совсем не показывают человека труда. А отца люди труда восхищали. Он в Керчи, например, много наблюдал, как трудились рыбаки, как они ремонтировали сейнеры, а потом уходили в море. Он сам очень много работал. Даже когда уже не мог стоять за мольбертом, что-то рисовал за столом, делал наброски. Папа сам делал рамы для картин, и вообще он хорошо столярничал, в доме была мебель, сделанная его руками.
– А еще он написал прекрасную книгу «Творчество – это судьба»…
– Это глубочайшая книга, которую хочется читать медленно и в тишине, перечитывая строки и примеряя прочитанное к своей жизни. Прочитав её, понимаешь, что для художника и для любого творческого человека дело вовсе не в красках, не в бумаге, а в любви и нравственности. Если этого нет, то ничего настоящего получиться не может. Вот таким был его постулат. А еще он говорил, что искусство должно приподнять человека над бытом, над серостью…
Василий ЕЖОВ, фото автора
