В Феодосии Екатерина Житарь человек довольно известный – она участница ежегодных Волошинского и Цветаевского фестивалей.
И в этом году её голос так же звучал со сцены Феодосийского Дома культуры, когда она проникновенно исполняла романсы на стихи Марины Цветаевой: «Вы, чьи широкие шинели напоминали паруса, чьи шпоры весело звенели. И голоса…» Услышав её однажды, уже не забудешь, потому что поёт и сердцем тоже. Так кто же она, откуда приехала в Феодосию? Как овладела искусством вокального пения? Рассказываем вам.
Сентябрь в Коктебеле, прошлое. Отгремели поэтические баталии на Волошинском фестивале, завершили работу творческие семинары. Поэты по традиции сплавали наперегонки, победитель заплыва вручил прямо из моря, как эстафету, завернутый в непромокаемый пакет свиток стихов стоящему на боне редактору журнала, обязавшегося напечатать первого доплывшего. Участники обменялись книгами и адресами и разъехались во все концы. Всё же кое-кто остался, покорившись солнечному сентябрю, галечному наговору тёплого моря, дрожащему песчано-рыжему свету осенних гор и складок Карадага – им-то и повезло, их поджидал сюрприз. В один из дней во дворике коктебельского отеля, более похожем на розарий, сам собою случился концерт оперной певицы Екатерины Житарь. Просто так, поддавшись настроению, звезда русского романса подарила от полноты чувств своим друзьям и поклонникам, случайным прохожим – полноценный концерт. Это Коктебель, ребята, где люди приходят в особое состояние курортной расслабленности, дружелюбия, приязни к миру, где быстротечное знакомство может обернуться дружбой на долгие годы.
Поехать в Италию и всех перепеть
Если за литературную часть локации Коктебеля отвечают участники Волошинских чтений, по части изобразительных искусств выступают «подзаборники» – организаторы и участники ежегодного вернисажа «Подзаборной выставки» свободных художников, то за музыкальную часть (ее вокальную составляющую) отчасти берёт на себя ответственность живущая на своей даче в Восточном Крыму московская певица Екатерина Житарь. Заслуженная артистка, удивительной красоты меццо-сопрано – лауреат международных и всероссийских конкурсов. В июле 2019 года Екатерина Житарь стала победительницей престижного Международного конкурса «Романсиада» в Сан-Марино (Италия). Среди ее соперников были профессиональные певцы и певицы из Ковент-Гардена, Гамбурга, Бельгии, Польши, которых она «перепела». Как тут, оказавшись на родном берегу, не запеть просто так, от полноты души? А когда душа поет – надо петь! Дарить людям, морю, солнцу, горам все богатство и красоту своего голоса. «Белой акации гроздья душистые…», «Отцвели уж давно…», «Ночь светла…» Голос певицы, как золотая тесьма, тянется-тянется, никак не кончаясь и не прерываясь, даже когда берётся дыхание, в этом искусство вокального пения, когда согласные, шипящие и глухие не слышны, все тонет в звуке, сплошная звуковая волна, как парчовая скатерть, накрывает вас.
Романсы, как драгоценные бусины
Широкие природные творческие возможности Екатерины Житарь позволяют иметь в репертуаре оперные партии, романсы русских и зарубежных композиторов, старинные романсы, русские народные песни, песни советских композиторов, песни военных лет и известные духовные песнопения – всего более 300 произведений. В круг ее любимых авторов входят Цветаева, Пастернак, Ахматова, Гумилев, Плещеев.
Как известно, на коктебельском берегу Цветаева познакомилась с будущим мужем. «Первый, кто найдет для меня сердолик – женится на мне!» – так объявила молодая поэтесса шумной компании волошинских гостей. Юный Сергей Эфрон оказался проворней всех и тут же преподнес принцессе русского стиха древнюю сердоликовую бусину с отверстием, быть может, когда-то давным-давно сорвавшуюся с шеи гречанки, а может итальянки. Ведь этот берег был открыт древними греками из Милета, генуэзцы воевали за него с венецианцами и победили.
«Я старух не учу!»
Родилась в семье инженеров в подмосковном Пушкино. С младенческих лет родители-меломаны «перекормили» музыкой. Проигрыватель с виниловыми пластинками стал Ариной Родионовной – Чайковский и «Битлз», Вивальди и Юрьева. А за окном гремела строевая солдатская песня «Не плачь, девчонка…» – дом стоял рядом с казармой. Ещё была бабушка Тамара Александровна, её вкусу Екатерина обязана главной любовью своей жизни – к русскому романсу. Такой поздний старт уже в зрелом возрасте. «Никто предположить не мог, что я рискну пойти учиться вокалу в 30 лет!» Кто из педагогов согласится учить мать двоих детей, взрослую женщину?.. «Я старух не учу!» – заявила одна, оскорбив до глубины души, но и прибавив злости, упорства, трудолюбия. «Будет детей на уроки таскать», – говорила другая. Только на пороге Московского областного музыкального колледжа им. С.С. Прокофьева её дети не появились ни разу.
Преображение
История успеха певицы Екатерины Житарь – это такая love story, история любви к песне, веры в себя и своё будущее, личной настойчивости в достижении поставленной цели. Настоящий голос – это такая же большая редкость, как сердоликовая бусина среди вулканических пород, извергнутых на коктебельский берег миллионы лет назад. Голос, как драгоценный камень, требующий бережного к себе отношения и нуждающийся в огранке. Тамара Закутская, дирижер Народного академического хора «Осанна», угадав богатый вокальный потенциал, оценив царственную стать, внешнюю красоту дебютантки, словно созданной для большой сцены, отправила учиться её музыке профессионально. В 32 года Екатерина Житарь поступила на вокальное отделение. Педагог музыкального колледжа Людмила Домарева привела Екатерину к Народной артистке России Наталье Тарасовой, заместителю ректора Астраханской консерватории, и та, услышав ее пение, сразу отправила на второй курс этого учебного заведения. Учёба в консерватории подкрепила вокальную технику и дала профессию.
Набережная Астрахани, уютные коридоры консерватории со своими запахами и завораживающими звуками, доносящимися из каждых дверей, зыкинская «Течет река Волга», словно вытекающая из сердца вместе с великой рекой и великой песней о ней… Учителя помогали преображению вокалистки в певицу, постижению этой великой метаморфозы, ведь певица – не только голос, но и внешние данные, и актерское мастерство. Певица проживает песню и привносит в неё своё: каждая песня – как маленький спектакль, наполненный чувством, энергией, сердечной страстью.
Президентский грант и распустившиеся от пения розы
Русская вокальная школа традиционно считается одной из лучших в мире. 20 лет – солистка Народного академического хора «Осанна», с которым объездила Европу. Хозяйка Литературно-музыкальной гостиной «Лира» при центральной библиотеке в родном Пушкино. Президентский грант, около пятидесяти музыкальных программ для города, подготовленных на этот грант, где она и организатор, и сценарист, и ведущая. Сотня сольников, полсотни бесплатных благотворительных программ. Певчая церковного хора Никольского храма.
Говорят, от эманации человеческого голоса раскрываются цветы. Если это так, то розарий коктебельского отеля «Анастасия» после концерта пленительной певицы Екатерины Житарь пополнился свежераспустившимися розами. Можно было даже провести опыт – пересчитать розы до концерта и после. А разницу возвести в коэффициент. И измерять им и пленительных певиц, и поэтов Волошинских чтений, и музыкантов-джазистов, съезжающихся на свой ежегодный сэйшн.
Поселок Коктебель застраивается, отели и отельчики карабкаются по горам, лодочные гаражи у береговой черты волшебным образом превращаются в жилые эллинги, летом – дым от мангалов и чебуречных, музыка на набережной днём и ночью. Так было до ремонта набережной, будет весело в сезон и после реконструкции. Разлюбить это место невозможно, оно особенное. Наконец-то строятся очистные сооружения, а то ведь многие годы по мере того, как море прогревалось, летом «расцветала» в воде кишечная палочка. И чтобы перейти к концерту в доковидном Крыму, совершим экскурс в историю, когда на полуострове зверствовала чума.
Великая пандемия чумы
Мало кто знает, что по одной из версий, подкрепленной свидетельствами современников, самая опустошительная волна чумы пришла в Европу из Крыма. Великая пандемия середины XIV века, которую называют финалом средневековой истории, началась с того, что осадивший в 1346 году соседнюю Кафу (Феодосию) хан Джанибек приказал забросить катапультой в город труп человека, умершего от чумы. Основанная генуэзцами крепость была неприступной, две линии укреплений с большими башнями окружали ее. Сохранившиеся и по сей день остатки крепостных стен поражают своей мощью. Генуэзцы заключили договор с монголами и свободно торговали на их крымских территориях, переправляя в Европу и Азию доставленные по Великому шёлковому пути товары, а главное – славянских рабов, пригоняемых татарами из набегов. Осада Кафы окончилась ничем, ослабленная голодом и болезнью орда отступила, а в крепости разразилась эпидемия. О начале чумы свидетельствует итальянский нотариус Габриэле де Мусси, так описывавший заболевших людей: «…на их телах появлялись нарывы, на сгибах суставов, в паху образовывались бубоны, они лопались, источая гной, люди бились в лихорадке и испускали дух, и никакие советы и помощь врачей не давали облегчения…» Бомбардировка чумными трупами осажденной Кафы явилась самым ранним зафиксированным свидетельством использования биологического оружия. Нотариус излагает в своей «Истории мора» катастрофическое развитие событий: «Среди тех, кто сбежал из Каффы на кораблях, было несколько моряков, которые были заражены ядовитой болезнью. Некоторые корабли пришли в Геную, другие отправились в Венецию и в другие христианские страны. Когда матросы добрались до этих мест и смешались с людьми, казалось, будто они принесли с собой злых духов: каждый город, каждое поселение, каждое место было отравлено страшным мором, а их жители, как мужчины, так и женщины, умирали вдруг, внезапно. И когда один человек заболел, он заражал всю свою семью. Даже когда он умирал, те, кто готовился похоронить его тело, были охвачены смертью. Таким образом смерть входила в дома. В опустошенных городах жителям оставалось оплакивать своих мертвых соседей…»
Первая волна эпидемии накрыла Мессину, портовый город на Сицилии, куда причалили несущие заразу генуэзские корабли. Потом они отправились в родную Геную. Но весть о страшном грузе крымской флотилии достигла города раньше кораблей, и их отогнали пушечными выстрелами. Но это лишь отсрочило эпидемию на два месяца; вырвавшись из Сицилии, чума пошла гулять по континенту.
«Так страшный мор обрушился на весь мир, и никто не знал, как найти путь к спасению. Великая смертность поразила китайцев, индусов, персов, мидийцев, курдов, армян, тарсийцев, кавказцев, месопотамцев, нубийцев, эфиопов, туркменов, египтян, арабов, сарацинов, греков и весь Восток». (Интересно, что в перечне пострадавших народов Габриэле де Мусси ставит китайцев на первое место.) «Обширные страны всех частей света, бескрайние земли, великолепные царства, города, крепости и поселения, многолюдные и изобилующие богатствами, оказались сраженными повальной болезнью». Из Кафы чума распространилась сначала в Италию, потом в Византию, Египет, выкосила Францию, Испанию, перекинулась через Ла-Манш в Англию. Корабль с мертвецами прибило к берегам Бергена, пользуясь «береговым правом», жители разграбили его, и чума пришла в Скандинавию. С торговыми кораблями через Балтику чума приплыла на Русь. Опустели Новгород, Псков, Тверь. Летописец свидетельствует, что в Смоленске осталось в живых 12 человек, они вышли из мертвого города и заперли за собой ворота. По оценкам историков, от трети до половины населения Европы умерло в результате этой пандемии.
Концерт в доковидном Крыму
В самые тяжёлые дни пандемии COVID-19 слова древнего историка звучали злободневно, как никогда, и были понятны каждому. Новая реальность, в которую вступил современный индустриальный мир, изменила наши представления о мире и месте человека в нем. Интересно также, что в те дни опять Италия оказалась в эпицентре эпидемии. Именно из Италии прибыли в Россию первые вирусоносители. И хоть болезнь оказалась не столь смертоносной, как средневековая чума, но свой урожай смертей она успела собрать. Коронавирус долго продолжал свою жатву, парализовав жизнедеятельность мировых мегаполисов, прервав сообщение меж городами и странами. Сотни миллионов, если не миллиарды, оказались заточены в своих домах, но даже в самоизоляции жизнь продолжалась – благодаря интернету мир объединился в одно большое комьюнити, группируясь по интересам: писатели к писателям, художники к художникам, музыканты к музыкантам. Школьники к школам. Студенты к вузам. Вероятно, период карантина войдет в историю как время самого интенсивного общения.
Утро писателя Владимира Кравченко начиналось с того, что он входил на страницу певицы Екатерины Житарь, чтоб прослушать онлайн новую песню, с которой звезда русского романса начинала день, радуя своих друзей и поклонников неисчерпаемостью своего репертуара. И многие деятели искусств, страдая от вынужденного простоя, делали то же – демонстрировали Urbi et orbi («к городу и к миру») свое искусство вживую, давали мастер-классы пения, живописи, танца.
Сильвестр Сталлоне, натянув защитный костюм в виде банана, подавал своим подписчикам пример правильного отношения к угрозе заражения. Арнольд Шварценеггер показывал святая святых – свой тренажерный зал, призывая к укреплению тела и духа.
Что-то с миром и человеком происходило новое, небывалое. Страны и континенты объединились в борьбе с новой напастью, каждый делал то, что мог и умел. Екатерина Житарь – пела. И поёт.
Творческий порыв
Однажды Екатерина Житарь с другом, известным русским писателем, прозаиком Владимиром Кравченко отправились в домик, в котором жила Марина Цветаева в Феодосии – в тот самый, что на горе, на улице Шмидта, 14. Если подниматься по улице Чехова, то он находится справа. Дом не видно с дороги, он в глубине двора и роскошного сада. Конечно, там живут люди, но добрые хозяева открывают двери гостям, желающим соприкоснуться с миром, незримо хранящим след великой поэтессы Серебряного века. Владельцы дома бережно хранят всё, что дышит историей. Старые деревянные двери с закрашенными белой краской ручками, за которые когда-то открывала вход в комнату сама Марина Цветаева. И кажется, будто слышен скрип петель – войдёт, сядет за стол и начнёт писать:
Уж сколько их упало в эту бездну,
Разверстую вдали!
Настанет день, когда и я исчезну
С поверхности земли.
Застынет все, что пело и боролось,
Сияло и рвалось.
И зелень глаз моих, и нежный голос,
И золото волос.
И будет жизнь с ее насущным хлебом,
С забывчивостью дня.
И будет все – как будто бы под небом
И не было меня!
Изменчивой, как дети, в каждой мине,
И так недолго злой,
Любившей час, когда дрова в камине
Становятся золой.
И в этой комнатке, в которой родились стихи, за полчаса до концерта в Феодосийском Доме культуры в дни Цветаевского фестиваля Екатерина Житарь вдруг неожиданно для всех запела. Она спела акапельно романс на эти слова – пронзительно, внезапно. Хозяева и гости дома замерли…
Певица была взволнована, а хозяин Василий растрогался и одарил её персиками из своего сада, насыпав их полную сумку. Сладкие дары Екатерина повезёт в Москву родным, а пока – на сцену, в ДК.
Заместитель генерального директора Музея-заповедника «Киммерия М.А.Волошина» Наталья Мирошниченко, вручая Екатерине Житарь Благодарственное письмо «За высокое сценическое мастерство и профессионализм в проведении благотворительных концертов в Музее-заповеднике «Киммерия М.А.Волошина» – Коктебель, Феодосия, Старый Крым», сказала: «Всего четыре произведения на стихи Цветаевой, но мы увидели ту Марину Цветаеву, которая была столь разной: весёлой, трагичной, влюблённой и неизменно романтичной и широкой, щедрой натурой».
Всё в руках творца. Спасибо, Екатерина, за ваше творчество и любовь к Феодосии!
Елена ЗАДОРОЖНАЯ, Владимир КРАВЧЕНКО, член Союза российских писателей
«АВС Arts – Азбука искусств»
